#КүшiмiзБiрлiкте

Оқиғалар лентасы

Кеше
03 желтоқсан
02 желтоқсан

Сауалнама

Бір уақыт белдеуіне ауысу сізге қалай әсер етті?
  • 1. Оң. Олар жақсы ұйықтай бастады.(347)
  • 2. Теріс. Мен бірдей жұмыс көлемін нашар басқарамын. Қыста мен күнді әрең көрдім.(2184)
  • 3. Мен айырмашылықты мүлдем байқамадым.(73)

Под шахтерской маркой

Под шахтерской маркой

Александр Гапеев, Иван Костенко и Тусуп Кузембаев – благодаря им Караганда получила звание угольной столицы Казахстана и сохраняет его уже почти 90 лет, сообщает kazpravda.kz. 

Сейчас большинству карагандинцев имя Александра Гапеева знакомо только потому, что его носит улица в спальном районе. Но они не знают, что именно ему мы обязаны открытием угольного бассейна. До него здешние залежи горючего камня считались месторождением местного значения. Гапеев же опроверг это суждение и доказал, что в Центральном Казахстане есть целый угольный бассейн, сравнимый с Донбассом и Кузбассом. Его запасы превышают 90 млрд тонн. Этого хватит на то, чтобы добывать уголь еще как минимум 100 лет.
 
Но вернемся на век назад. Тогда, в 1920 году, в карагандинские степи, по которым было разбросано несколько рабочих поселков, приехал российский геолог Александр Гапеев. Ему, профессору Уральского горного института двухметрового роста, было 39 лет. Александр Александрович уже набрался опыта, изучая месторождения Донбасса и Кузбасса. Он, именитый ученый, звездной болезнью не страдал: был скромен в быту и прост в общении.
 
 
Вот как Александр Гапеев описывал свою дорогу в казахские степи в статье «Большая Караганда». Путь занял у него полтора месяца.
 
«В начале июня 1920 года я и несколько моих товарищей выехали из Томска в Семипалатинск, – писал геолог. – Путешествие по железной дороге было оригинальным. Поезд шел без всякого расписания, подолгу простаивая на станциях и разъездах. Наголодавшиеся в Томске люди бегали на базар... С различными приключениями мы в половине июня прибыли, наконец, в Семипалатинск. Совнархоз при Семипалатинском областном Ревкоме выдал мне удостоверение, что я еду на геологические исследования, имею при себе продовольствие (муку, крупу, чай, сахар, мыло, спички), предметы и обмундирование, и что все это реквизиции не подлежит…
 
До Караганды 750 километров. Лошадей не было. Обещали отправить на верблюдах. Выяснилось, что и верблюдов нет. Выехал на волах. Ехали бесконечно долго. Наконец добрались до Каркаралинска. Здесь мне посчастливилось нанять две подводы с рабочими, и мы уже на лошадях поехали в Караганду. На дорогах поражало обилие конских скелетов, иногда и человеческих костей. Мне объяснили, что эта дорога была путем отступления атамана Дутова... Во второй половине июля мы прибыли в Караганду».
 
Здесь ученый обнаружил один действующий рудник, чему несказанно удивился. Им по доверенности от хозяев-англичан заведовал мужик по фамилии Осипов. Александр Гапеев обратился к нему и попросил показать рабочие карты и планы. Однако оказалось, что все бумаги сгорели во время пожара, поэтому геологу пришлось начинать работу с нуля.
 
«На руднике было известно пять пластов угля, из которых четыре разрабатывались англичанами, пятый пласт, «Нижняя Марианна», был им известен, но не разрабатывался, – писал позже Александр Гапеев. – Оказалось, что уголь, по крайней мере, одного пласта, «Нового», в газогенераторах давал хорошее спекание. Это позволяло надеяться на возможность коксования».
 
Отсутствие топографических карт усложняло работу ученому. Ему приходилось полагаться на свои знания, приборы и помощь местных жителей. А они-то не понимали, зачем русский мужик измеряет степь шагами, что-то записывает и залезает в колодцы. Однажды во время рабочего процесса с Александром Гапеевым произошел курьезный случай, который чуть не стоил ему свободы.
 
Блуждая по степи, ученый наткнулся на свежевырытый колодец, возле которого валялись куски угля. Он, недолго думая, взял веревку и спустился по ней вниз. Там геолог понял, что обнаружил новый угольный пласт, и принялся измерять его толщину. Он так увлекся, что потерял счет времени.
 
– Эй, ты, вылезай! А не то камнями закидаем! – вдруг услышал он крик сверху.
 
Пришлось вылезти из колодца. Оказалось, это кричали местные жители, которые приняли инженера за вора. Мужики подумали, что Гапеев спрятался, чтобы дождаться темноты, а потом вылезти и украсть их лошадей.
 
– Знаем мы таких инженеров! Крути ему руки! – не унимались мужики.
 
С горем пополам Александру Гапееву удалось убедить мужиков в том, что злого умысла у него не было. Потом они пригласили гостя в свой поселок «Тихоновка», который сейчас является частью Караганды, накормили и подарили мешок дынь и арбузов.
 
Несколько лет профессор Гапеев вместе с помощниками ездил по карагандинским степям, бурил скважины, изучал пласты и составлял карты. К октябрю 1930 года он обнаружил 20 угольных пластов мощностью от 60 см до 8 м. По его оценкам, запасы угля Карагандинского месторождения превышали 52 млрд тонн. Александр Гапеев загорелся идеей его разработки.
Он продвигал ее, читая научные лекции, выступая на совещаниях, публикуя свои статьи о результатах геологоразведочных работ. И добился своего. В 30-е годы XX века в карагандинском регионе началось строительство шахт.
 
Шахтостроитель Костенко
 
Проектированием и строительством шахт занимался специально созданный трест «Карагандауголь». Им в 1933 году руководил шахтер из Донбасса Иван Костенко. Это имя запечатлено в истории Караганды. Ее носит одна из улиц в центре города и шахта.
 
Иван Костенко был потомственным горняком. Он, как и его отец, с детства познал все тяготы шахтерского труда. В родном Донбассе работал и саночником, и коногоном, и вагонщиком, и крепильщиком, и десятником, то есть, по-современному, горным мастером. Участвовал в Первой мировой и Гражданской войнах, а потом стал большевиком.
 
Вернувшись в родные края, Иван Костенко стал быстро продвигаться по карьерной лестнице. В 1931 году он окончил Московскую промышленную академию и Горный институт, получив специальность «горный мастер». Костенко занимал руководящие долж­ности у себя на Донбассе, а потом его, 40-летнего управленца, перевели в Караганду. Города тогда здесь еще не было. В степи стояли только маленькие поселочки, которые концентрировались возле шахт. Надо сказать, Костенко приложил немало усилий для того, чтобы Караганда получила статус города и соответствовала ему.
 
 
В первые месяцы работы новичок произвел кардинальные перемены. Он создал самостоятельное управление «Шахтострой», а потом приступил к проектированию и строительству новых угольных предприятий – № 20, 30, 31 и 33⁄34. Весной 1934 года по распоряжению Ивана Костенко заложили две шахты-гиганта. Они были безымянные, имели только литеры – «А» и «Б». Позже, после смерти Ивана Костенко, одной из них присвоили его имя.
 
За руководящей работой не забывал он о людях. «В первый день 1934 года он – среди ударников производства, – писала газета «Индустриальная Караганда» в 1984 году, отмечая 50-летие города. – В шесть часов вечера в Цент­ральном клубе Караганды состоялся слет передовиков молодого бассейна. Мастерам своего дела были вручены 140 грамот и ценные подарки. Среди награжденных – забойщик Ракишев, крепильщик Мусин, слесарь мехцеха Кузьмин, рабочие Байтуганов, Серенко, Мясников…»
 
А спустя месяц после этого события принимается историческое решение – рабочему поселку Караганда присваи­вают статус города. С этого момента Иван Костенко заботится не только о развитии угольной промышленности, но и нового населенного пункта. Начинается планировка, а затем и строительство центра города. Вот что об этом пишет краевед Юрий Попов:
 
«26 июня состоялось представительное оперативное совещание работников треста «Карагандауголь». На повестке дня стоял один вопрос: планировка Нового города. Предварительно площадка строительства была намечена вблизи села Большая Михайловка и существовавшего там водоема. Предлагалось развивать город вначале к востоку от Михайловского пруда, а западный правый берег оставить на перспективу. Уже летом 1934 года в Новом городе были заложены четыре многоэтажных дома, общежитие на 270 мест, школа-десятилетка, дом отдыха и пять домов для инженерно-технических работников».
 
Центр Караганды стал огромной стройплощадкой, которую то и дело посещали правительственные комиссии. А в конце июля 1934 года случилась трагедия. Иван Костенко вылетел из Караганды на совещание в Алма-Ату, взяв с собой дочь Дину, секретаря горкома партии и корреспондента местной газеты «Большевистская кочегарка», но не добрался до места назначения. Произошла авиакатастрофа. Все пассажиры и экипаж самолета погибли во время посадки для дозаправки на аэродроме «Прибалхашстроя». Причину установили позже – взорвался топливный бак.
 
Стахановец Кузембаев
 
Пока Иван Костенко и его преемники строили новые шахты, горняки-трудяги с отбойным молотком и лопатой в руках добывали славу на уже имеющихся. Один из них – горняк Тусуп Кузембаев. Он прославился на весь Карагандинский угольный бассейн тем, что повторил трудовой подвиг забойщика из Донбасса Алексея Стаханова.
 
В августе 1939 года украинский горняк вместе с двумя крепильщиками за одну смену добыл 102 тонны угля, превысив существовавшую тогда норму в 14 раз. Это рекорд стал возможен благодаря разделению труда. Стаханов только рубил уголь отбойным молотком, а крепильщики шли за ним и устанавливали бревна под свод шахты, чтобы не случилось обвала. Узнав об этом из местной газеты, казах Тусуп Кузембаев решил повторить трудовой рекорд украинского коллеги. 17 сентября его бригада выдала на-гора 173 однотонные вагонетки с углем при норме 144. А спустя неделю они за смену отгрузили 202 вагонетки. Так Тусуп Кузембаев стал первым стахановцем казахской степи.
 
 
Надо сказать, что Тусуп Кузембаев пришел работать на шахту от безысходности. Он, сын бедняка, был родом из Каркаралинска. С детства батрачил на баев, а в 17-летнем возрасте вместе с отцом уехал зарабатывать деньги на карагандинские копи. Они устроились на шахту, которая принадлежала английскому промышленнику Джиму Герберту. Здесь Тусуп трудился сначала плотником, потом саночником, крепильщиком и забойщиком.
 
Вот как много лет спустя вспоминал горняк дореволюционную Караганду: «На весь поселок было только три каменных дома. В первом жил урядник, во втором – маркшейдер, а в третьем – Джим Герберт. Подходить к этим домам шахтерам запрещалось… Мы жили, словно кроты, в тесных землянках. Не знали, что такое школа, клуб, амбулатория, не получали ни выходных, ни отпусков».
 
После того как к власти пришли большевики, англичане бросили свои владения и бежали из Казахстана. Шахты опустели, отцу и сыну Кузембаевым пришлось вернуться в родные места. Однако в 30-е годы XX века, когда началось освоение Карагандинского угольного бассейна, Тусуп приехал на заработки в горняцкий край. Он устроился забойщиком на шахту № 1, что находилась рядом с бывшим английским рудником. Через несколько лет стал бригадиром и заработал славу стахановца.
 
Передовика угольного производства стали активно продвигать по партийной линии и карьерной лестнице. В 1937 году Тусупа Кузембаева назначили директором шахты № 1 «Наклонная». Он, умело используя свои знания и опыт, добился серьезного роста объемов добычи угля. Если в 1937 году его предприятие выдало на-гора 331 тыс. тонн горючего камня, то к началу Великой Отечественной войны этот показатель составил 428 тыс. тонн. Добыча возрос­ла в 1,3 раза. Этого удалось добиться благодаря механизации труда.
 
В 1942 году Тусуп Кузембаев стал директором недавно запущенной шахты № 44⁄45. На новом предприятии он, как сказали бы сейчас, стал внедрять инновационные технологии. Лавы перевели на крепление металлическими стойками, механизировали подземный транспорт и, самое главное, стали использовать первый серийный угольный комбайн ГМК-1. Тусуп Кузембаев был знаком с его создателем Семеном Макаровым.
 
В результате таких преобразований ежегодно росли объемы добычи полезного ископаемого. Если в первый год своего существования шахта № 44⁄45 дала 60 тыс. тонн угля, то через шесть лет на-гора вышло 260 тыс. тонн, то есть в 4,3 раза больше. За эти достижения Тусупу Кузембаеву в 1948 году присвоили звание Героя Социалистического Труда.
 
О личной жизни передовика угольного производства известно немного. Он был женат. У четы Кузембаевых родилось более десяти детей, из которых выжили только четыре дочери и сын.
Первый казахский стахановец был прямым, открытым, доброжелательным, неравнодушным к чужой беде человеком. Он не отказывал тем, кто обращался к нему за помощью. Одни благодаря ему избежали Карлага, другие не умерли от голода. Вот такой случай вспоминал краевед Владимир Новиков, чей отец работал забойщиком в бригаде Тусупа Кузембаева:
 
«Отец получал приличную зарплату и был на хорошем счету у начальства. Но однажды случилась беда: девушка попала под вагонетку и погибла. Отца тут же арестовали. Мать послала старшую дочь к Кузембаеву просить за отца. Он выслушал ее и ответил: «Дочка, скажи маме, что отец завтра будет дома. Та девушка, что погибла, моя дальняя родственница. Я ее знаю, она сама это сделала из-за неразделенной любви». На следующий день, к нашей общей радости, отец вернулся домой».
 

Тусуп Кузембаев ушел из жизни в 1958 году. В честь него названы шахта и улица в Караганде. Один из городских скверов украшает его бюст. Надо сказать, это редкий случай. Фамилии большинства горняков, которые прославили рабочую Караганду, сохранились только в архивах и музеях при шахтах. 

    • Тарату: 






    Жаңалықтар ұсыныңыз
            Біз әлеуметтік желілерде
            EKaraganda.kz - Қарағандының бүкіл өмірі бір сайтта