Журналист меняет профессию: шахтёр

Для нашего региона шахтёр – это больше, чем просто профессия. Это особая каста людей, обладающих такими качествами, каким человечество ещё не придумало название. Рассказать о труде шахтёра в проекте «Журналист меняет профессию» команда сайта eKaraganda.kz решила давно. И многое было сделано, чтобы в нас поверили и пустили туда, куда вхож далеко не каждый – в забой шахты. Увидеть и даже попробовать на себе труд шахтёра смогли журналист Алиса Войташенко, руководитель сайта eKaraganda.kz Сергей Забурдяев и фотокорреспондент Екатерина Скорнякова. 

Очень трудно подбирать слова для этого материала. Понять всю мощь этой профессии можно лишь на уровне ощущений. И передать каждую мысль, которая мелькала в голове, волновала и заставляла задуматься – непросто. Но на то я и журналист, чтобы сделать это. Поэтому буду пробовать. И пусть меня простят шахтёры и их семьи, если я где-то не найду достаточно точных слов, чтобы описать людей этой профессии.

Любая шахта – это объект, где не место постороннему. Несколько месяцев ушло только на то, чтобы договориться о возможности побывать нашей группе в шахте. И после долгих переговоров, личных визитов и официальных писем нам пошли навстречу и пригласили посетить шахту «Шахтинская».

Эта шахта была сдана в эксплуатацию в 1973 году. Руководство говорит, что шахту «Шахтинская» отмечают, как одну из лучших. Желающих попасть сюда на работу огромное множество. Берут не всех. Профессиональных шахтеров крайне мало!

Как только мы попали на территорию, организатор всего мероприятия – сотрудник шахты, спросил:

- Я надеюсь, вам не надо объяснять, что такое шахта и как здесь нужно себя вести?!

И если до этого, при смене профессий, было место улыбкам и шуткам, то здесь немыслимо было показать, что вся затея нужна нам интереса ради.

- Сейчас вам выдадут комплект одежды, расскажут о технике безопасности. С вами будет человек, которого во всём вы должны будете слушать. Ну а что будет, если сделать шаг вправо, шаг влево, сами знаете!

После коротких указаний нас проводили в кабинет главного инженера Юрия Бобко. Он показал вентиляционную схему горных выработок шахты. Пояснил, что на шахте каждый работник знает, как пользоваться средством самоспасения. Рассказал, куда двигаться в случае происшествия.

- Почувствовав дым, нужно воспользоваться самоспасателем и идти по дыму, до первой свежей струи. Самоспасатель обеспечивает защиту органов дыхания от дыма в течение 60 минут при ходьбе и 260 минут при отсидке. Объект вашего посещения находится на глубине 480 метров. Так называемый проходческий забой, - пояснил Юрий Бобко.

После инструктажа нас повели переодеваться в спецодежду.

Последний вдох спасает жизнь

Комплект спецодежды включает в себя нижнее хлопчатобумажное белье – штаны и рубашку, комбинезон, жилетку, портянки, резиновые сапоги, для женщин - косынки, куртку и каску. На то, чтобы переодеться, ушло около 25 минут. Обычно рабочие шахты не тратят столько времени на эту процедуру, но мы ведь без опыта. Отдельное спасибо Светлане Альтемировой, маркшейдеру шахты. Именно она помогла нам понять, что к чему, и даже показывала, как наматывать на ногу портянки – делала я это впервые. Сказать, сколько весит весь этот комплект, – сложно. Но усилий на то, чтобы передвигать ноги в резиновых сапогах, уходит достаточно много. Дальше, в ламповой, нам выдали ремни с прикрепленным к нему аккумулятором и лампой, которая крепится к каске, и конечно, самоспасатель. Всё это добавило значительный груз.

Самое время рассказать о самоспасателе. Эта вещь спасла немало жизней. Из железной колбы в случае происшествия необходимо достать мешок с трубкой. Сделав последний вдох, в рот нужно вложить эту трубку и выдохнуть воздух в мешок. Закрыв нос специальным зажимом, дышать с помощью самоспасателя. Последний вдох продлевает жизнь на 260 минут, если просто сидеть и ждать помощи. И на час, если двигаться навстречу ей.

О том, как пользоваться самоспасателем, рассказывали только после того, как дождались полного нашего внимания. Другими словами, это было сделано не ради «галочки», а понимая, что риск происшествия есть всегда. И вряд ли шахту волнует, что в этот день в ее глубь спустились журналисты.

Пришло время спуска.

В самое сердце шахты

По стволу подъемной машиной в людской клети вместе с шахтерами нас спускают вниз. Объяснили, что нужно держаться за поручень. Но, признаться, сильных толчков не было. Доехали быстро, даже не сразу поверилось, что за столь короткое время можно преодолеть 480 метров. Как во время взлета и посадки на самолете закладывало уши. Позже шахтёры сказали, что им куда страшнее ездить на лифтах в домах, чем в шахтной клети. Здесь они могут быть уверенными в безопасности, а вот кто следит за лифтом в жилом доме и насколько качественно это делает – вопрос.

И вот мы на глубине 480 метров. Над нами пласты земли, но осознание этого приходит не сразу. Возможно, потому что нужно быстро двигаться за шахтерами, и времени на то, чтобы задуматься о серьезности ситуации, просто нет.

Каждый из шахтеров отмечается жетоном в специальном устройстве, чтобы было ясно, кто находится в шахте. Мы, конечно, этого не делали. Свежая струя, по которой нужно двигаться во время пожара, подает воздух в шахту. Эта струя сбивает с ног, настолько она сильная. Шагая вдоль рельсовой колеи, мы сворачиваем, и ветер перестает дуть. Кругом темно, путь освещают фонари на касках. Нам сказали, что забой, куда мы направляемся, расположен достаточно близко. Есть места, куда шахтеров возят на электровозах и подвесных дизелевозах.

Еще в кабинете директора нам сказали, что дадут посмотреть, как шахтеры работают в проходческом забое. Это место - перспектива шахты. На сегодняшний день там одной из лучших бригад под руководством Александра Пономаренко ведётся вскрытие пластов. Именно шахтёры-проходчики создают путь к будущей добыче угля.

Добравшись до места, не могла понять, куда мне приткнуться. В конце забоя стоит комбайн, сверху какое-то оборудование, справа, слева. Шахтеры кладут шпалы, и тут ещё я со своим блокнотом.

И здесь остановлюсь на том, что я бы с радостью взялась за лопату. И не жалко ничуточки маникюра. Но проблема в том, что не позволили. В шахту опуститься и то чудом удалось, а вы хотите, чтобы я просила еще что-то большее. Однако, наше мероприятие не свелось только к тому, чтобы посмотреть и сфотографировать. Руководитель сайта Сергей Забурдяев ненадолго встал в один ряд с шахтерами и трудился вместе с ними, пока я беседовала с бригадиром Александром Пономаренко.

35 лет под землей

Бригадир – на вид пожилой мужчина, которому скоро на пенсию. Я и спросила, когда наступит этот день. В ответ он сказал, что работать еще долго. Нашу беседу я начала с простого вопроса – кто такой шахтер?

Александр Трофимович задумался.

- Это тяжелый труд, - начал он. – Опасный. Быть шахтёром – работа не для каждого. Шахтёр должен быть неглупым, ответственным, потому что есть определенные риски. Нашу шахту в народе называют семейной. Потому что здесь работают потомственные шахтёры. Одновременно могут трудиться три поколения – отец, сын и внук.

Александр Пономаренко спускается в шахту уже 35 лет. И знает, что каждый день может быть последним. Но говорит, что не задумывается об этом. Ведь тогда можно сойти с ума. Уйти бы в более безопасное место, да некуда. Считай, весь город трудится на шахтах.

- Служил в армии, видел и слышал, как живут другие ребята, и понял, что для себя лучше профессии, чем шахтер, не найду. Стабильная зарплата, востребованный труд – поэтому я здесь.

Я спрашиваю:

- Но ведь в любой момент всё может рухнуть?

- Всё может быть, - отвечает шахтёр.

И при этом показывает книжку оценки безопасности. Он говорит, что даже в советское время так не беспокоились о безопасности людей в шахте. Теперь бригадир ежедневно определяет, безопасно ли сегодня работать, замеряет уровень газа в воздухе. И если небезопасно, то принимаются необходимые меры.

- Сегодня мы можем определить степень опасности работы в шахте. Я делаю замеры, вижу, что они соответствуют норме, – и могу быть спокойным. И тогда плохие мысли не приходят в голову, - говорит Александр Трофимович.

Во время беседы показывает рукой на остальных шахтеров.

- Вот этих ребят не надо заставлять работать, - говорит он. – А те, кто не создан быть шахтёром, отсеется в самые короткие сроки.

Да, глядя на тех, кто под сотнями метров земли ежедневно делает сложную и однообразную работу, понимаешь, насколько это мужественные и смелые люди. Очень много тех, кто уважает труд шахтеров, но немного кто согласится стать ими. Несмотря на меры безопасности, невозможно предугадать, как в следующую секунду поведет себя природа. И каждый день есть риск быть погребенным заживо.

А ведь 11 лет назад в шахте «Шахтинская» прогремел взрыв, оборвавший жизнь 23 горняков.

Куда деваться? Надо кормить семью

Это произошло в 2004 году. По официальной версии причиной взрыва послужило возгорание самоспасателя, который априори должен спасать жизнь, а не губить её. В ту ночь смогли выжить лишь трое. Остальные мгновенно погибли. В этом материале невозможно было не упомянуть об этой трагедии. Сегодня каждый из шахтеров, который трудится на шахте «Шахтинская», помнит события тех дней. Кто-то потерял друзей, а кто-то - своих родных.

Свёкр Александра Второва, машиниста горно-выемочных машин, тоже был среди погибших. Несмотря на то, что смерть коснулась семьи Александра, он и сегодня спускается в забой.

- Мне нравится моя работа, - говорит шахтёр. – Да и в любом случае, другой не найти. Да, быть шахтёром трудно. Порой, не остается сил поужинать. А впрочем, привыкаешь. Куда деваться? Надо кормить семью.

И так сказал почти каждый. Но ведь, по сути, сменить работу можно. И какая бы ни была зарплата у шахтёров, она всегда будет слишком маленькой. Ведь невозможно соизмерить деньги с жизнью. Но попробую предположить, что люди этой профессии просто не могут жить по-другому. И если и в народе, и на шахте постоянно говорят о том, что это особая каста людей, то так оно и есть. Не может шахтер по призванию вдруг стать кем-то другим. И в кромешной темноте, под давящей толщей земли, каждый день без горячего обеда и элементарных удобств, люди делают свою работу. Я бы так не смогла.

Между тем, волновало и то, что мы прикасаемся к истории. Ведь столетия назад на этом месте была лагуна или болотистая местность. Сам бригадир говорит, что находил пласты с отпечатком папоротника, и таких в шахте «Шахтинская» было найдено немало. Костей доисторических жителей, правда, не находили.

Когда пришло время возвращаться, отойдя на несколько метров, я оглянулась назад. Вот мы сейчас уйдем, а эти люди останутся. И я смотрела на них издалека, на слабые огоньки света и усилия, которые они прилагают, чтобы продвинуться хотя бы на метр к цели, а двигаться придется еще около километра, и в этот момент стало как-то тревожно. За них, людей, которые рискуют своей жизнью, за их семьи, которые с молитвой провожают своих мужчин на работу – и я буду гордиться всю жизнь тем, что мне выпал случай хотя бы оказаться рядом с такими мужественными людьми.

Помолодевший бригадир

Оказавшись на-гора, мы еще сходили взглянуть на склад угля да заскочили в баню, чтобы переодеться. Сняв с себя обмундирование, я поняла, что взлетаю. А потом мы должны были сфотографировать почетного шахтера Александра Пономаренко, с которым только что беседовали в шахте.

Войдя в кабинет, я на всякий случай поздоровалась с каким-то мужчиной в костюме. Надо мной посмеялись. Оказалось, что я не узнала героя нашего материала без каски и шахтерской пыли. Приглядевшись, я поняла, что это далеко не пожилой мужчина, как мне показалось вначале, а вполне себе молодой и симпатичный. Этим явлением я была удивлена до глубины души. Но не узнать Александра Трофимовича было немудрено. Он преобразился не только внешне, но и внутренне. Вместо шахтёра, который знает своё дело и может ответить на любой вопрос, он вдруг стал другим – скованным и застенчивым. И видно, что не пристало ему быть в этом костюме, и наше внимание его смущает. И мне кажется, он был крайне рад, когда пресловутая фотосессия закончилась.

С собой я принесла трофей. Уголь марки КЖ (коксующий жирный) – один из лучших, который используется на металлургическом комбинате и экспортируется за границу. Счастью не было предела!

Да, этот день был особенным! Не в обиду, но еще ни одна из профессий так не впечатлила. Я знаю, что долго буду помнить силуэты шахтёров, которые остались позади, и в мыслях просить, чтобы каждый из них на протяжении многих-многих лет возвращался к ужину домой.

Алиса ВОЙТАШЕНКО