К 110-летию Мухтара Ауэзова. Посланцы родной стороны

Юрий ПОПОВ, краевед, почетный гражданин Каркаралинского района В марте 2005 года я принимал участие в XXXIV Международной филологической конференции Санкт-Петербургского государственного университета. Опираясь на архивные источники, выступил с сообщением о годах обучения на берегах Невы талантливого казахского публициста Саттара Ерубаева (1914-1937 гг).

При обсуждении ученый секретарь музея истории университета Ю.А. Ендольцев заметил:
- В числе будущих знаменитостей у нас, кроме Саттара Ерубаева, из Казахстана обучался Мухтар Омарханович Ауэзов, впоследствии писатель, ученый, академик. Среди экспонатов университетского музея есть документы из его личного дела.
Этого крайне недостаточно. У Ауэзова была в Ленинграде своя жизнь, свое ощущение, о чем мало известно...

Так обрела черты давно занимавшая меня тема. Иду теми же коридорами, сижу в тех же классах, где занимался студент Мухтар Ауэзов...
***

В апреле 1997 года в актовом зале Санкт-Петербургского государственного университета, расположенном в здании филологического и восточного факультетов, открыта памятная доска в честь М.О. Ауэзова (1897-1961 гг.). Эскиз выполнил художник А. Вовк. Текст памятной доски гласит:

"С 1923-го по 1928 год в университете учился МУХТАР АУЭЗОВ, выдающийся казахский писатель, академик, лауреат Ленинской и Государственных премий".

Краткие биографические сведения о Мухтаре Ауэзове приведены в именном указателе "Знаменитые универсанты: питомцы Санкт-Петербургского - Петроградского - Ленинградского университета".

О бывшем студенте прославленного вуза сообщается: "Ауэзов Мухтар Омарханович (1897-1961 гг.), писатель, драматург, ученый, переводчик на казахский язык, основоположник "абаеведения", автор исследований по истории казахской и
киргизской литературы и фольклора. Академик АН Казахской ССР (1946 г.). Окончил факультет языка и материальной культуры (1928 г.)".

Писатель Мухтар Омарханович Ауэзов принадлежит к той плеяде первой казахской интеллигенции, что пришла в университет в 1920-е годы.

Родился М.О. Ауэзов в Чингизской волости Семипалатинского уезда. В Семипалатинске прошел курсы обучения в пятиклассном русском городском училище и учительской семинарии. Начало его литературной деятельности относится к 1917 году. Последовавшие затем коренные изменения общественно-политической ситуации в Киргизском крае (Казахстане) привели М.О. Ауэзова на государственную службу. В 1919-1921 годах М.О. Ауэзов занимал должности
заместителя председателя и председателя Семипалатинского губисполкома, работал в аппарате Киргизского (Казахского) Центрального Исполнительного
Комитета в Оренбурге. Но все же победили духовно-творческий настрой и тяга к гуманитарным занятиям. Осенью 1922 года М.О. Ауэзов поступил вольнослушателем в Среднеазиатский государственный университет (САГУ) в Ташкенте.

Постоянное совершенствование образования, светлый романтизм души привели начинающего писателя в Ленинградский государственный университет. С осени 1923 года М.О. Ауэзов - студент славяно-русской секции литературно-лингвистического отделения факультета общественных наук, из части которого впоследствии образовался нынешний филологический факультет. Однако проучился всего семестр, вынужденный по домашним обстоятельствам выехать в Семипалатинск, где жил и работал последующие полтора года. Вернулся М.О. Ауэзов в Ленинград осенью 1925 года.

В.Н. Ауэзова, супруга писателя, обучавшаяся совместно с ним, вспоминала:

"В те благодатные для студентов времена не было никакого учета посещаемости лекций. Можно было, занимаясь на одном факультете, неделями не встречаться..., каждый слушал те лекции, работал в тех семинарах, которые его интересовали. От студента требовалось лишь своевременно сдавать зачеты по
программе курса, я называю это зачетами, а не экзаменами, потому что не было тогда других оценок, кроме "зачтено". В музее экспонируется фотокопия матрикула Мухтара с такими оценками по всем предметам".

Общение М.О. Ауэзова с преподавательским составом вызывает оправданный научный интерес. В это время М.О. Ауэзов напряженно работает над рассказами, пьесами, исследованиями в области казахской литературы. Достаточно назвать такие произведения, как "Енлик-Кебек", "Байбише-Токел", "Каракоз", "Красавица в трауре", "Лихая година", "Выстрел на перевале", "История казахской литературы". Со стороны профессоров чувствовалось уважительное отношение к таланту М.О. Ауэзова. Студент из Казахстана поддерживал отношения с известными людьми, чьи имена можно обнаружить в различных источниках, посвященных истории университета. Среди них деканы Н.С. Державин (ректор в 1922-1925 гг.) и Я.К. Пальвадре, заместитель декана профессор-филолог Б.Л. Богаевский.

По русской литературе М.О. Ауэзов слушал лекции члена-корреспондента РАН В.В. Сиповского. Профессор, в свою очередь, расспрашивал студента о степном казахском самородке Абае, переводившем поэтические произведения А.С. Пушкина
и М.Ю. Лермонтова на казахский язык. Нередко начатый между ними разговор в стенах университета заканчивался в квартире В.В. Сиповского.

Фонетикой русского языка М.О. Ауэзов занимался у Л.В. Щербы, впоследствии академика, действительного члена АН СССР и АПН РСФСР. Посещал он лекции и другого филолога, тоже будущего академика, С.П. Обнорского. Практические семинары проводил известный пушкинист Ю.Г. Оксман. По романской группе языков занятия вел профессор, впоследствии академик В.Ф. Шишмарев. Советскую германистику преподавал профессор, затем также академик АН СССР В.М. Жирмунский.

По сообщению университетской "Студенческой правды" (1928 г, 19 апреля) на ямфаке - факультете языковедения и материальной культуры на 28 кафедрах числились 36 профессоров, 23 доцента, 14 ассистентов и 10 лекторов. На факультете готовили педагогов, востоковедов, редакторов, архивистов, краеведов и музееведов.

В это же время "Студенческая правда" (1928 г, 5, 23 мая) озабочена качеством подготовки молодых специалистов. Вновь назначенный декан Я.К. Пальвадре
провел мониторинг студенческой успеваемости. На ямфаке обнаружили 24 задолжника из числа поступивших еще в 1920-1923 годах. Семерых из них, не
сдавших по 10 и более зачетов, исключили. Остальных обязали до 1 июня рассчитаться со всеми "хвостами" и в течение полутора месяцев защитить диплом.

В числе искренне расположенных к М.О. Ауэзову людей был француз, профессор, прекрасный человек и собеседник Роберт Фредерикович Куллэ. Познакомились они
в Ташкенте в 1922 году, где профессор "занимал кафедру истории западноевропейской литературы в Среднеазиатском университете". Вместе переехали в Ленинград. Р.Ф. Куллэ, до этого получивший образование в университетах Германии и Парижа, чтобы иметь советское образование, стал посещать лекции в университете на историко-филологическом факультете. Од-
новременно Р.Ф. Куллэ читал лекции на курсах им. Герцена и в Институте технической речи, сотрудничал в ряде толстых журналов, газетах.

М.О. Ауэзова и Р.Ф. Куллэ связывало общее уважение к традициям материальной культуры народов Востока. Свидетельством является появление в 1926 году в "Красной газете" цикла этнографических очерков Р.Ф. Куллэ "В степях Киргизии". События разворачиваются в Семипалатинской степи и на реке
Иртыш - в родных местах М.О. Ауэзова. Совместное путешествие друзей из Ленинграда в Казахстан, к сожалению, пока подтверждается только косвенно.

Свободное посещение занятий позволяло М.О. Ауэзову нередко бывать на лекциях на восточном факультете, где блистали академики В.В. Бартольд и А.Н. Самойлович. Вокруг М.О. Ауэзова образовалась студенческая казахская диаспора. В нее входили студенты университета А. Маргулан, И. Тажиев, Т. Тельжанов, М. Хабибулин. Соотечественников навещали посланцы родной стороны, в том числе К.
Сатпаев и С. Муканов.

Все названные имена ныне составляют элитный круг казахской творческой интеллигенции. Примечательно, что их полезные деяния проявились на благо Казахской республики уже в период ленинградского студенчества. Видные ученые университета готовились в экспедиции для многостороннего изучения Казахстана. Первые сведения, характеризующие места обследования, они получали уже в Ленинграде непосредственно от студентов казахов, которые нередко подкрепляли свои сообщения и сопроводительными письмами к землякам. В 1927 году в составе Казахстанской экспедиции АН СССР был организован специальный отряд по обследованию животноводства. Руководство отрядом было возложено на заведующего бюро по генетике ЛГУ профессора Ю.А. Филипченко. Задачами генетиков были оценка животноводческих ресурсов и разработка основ их селекции. Случайность или нет, но маршрут специального отряда пролегал по родным местам М.О. Ауэзова. Он же составил на казахском языке и сопроводи-
тельное письмо своим многочисленным родственникам.

"Братья Ике, Бугыш, Хамза, Садвокас, Жумжума, Смагул, Какен, Олмескул, Токар,
Омиртай, Кулке, Бекдебай!

Эти люди - специалисты, знатоки из ленинградской кладези знаний, выехавшие в казахские степи по просьбе казахского правительства для определения породистости скота, для изучения конституции и экстерьера животных. Их дела, путем науки, будут посвящены только в пользу казахской бедноты. Эти люди не ищут какой-либо выгоды для себя. Поэтому народ не должен скрывать хорошие
породы скота, а показывать им. Они очень желают, чтобы население с доверием отнеслось к их работе и по возможности оказывало им посильную помощь. В
связи с этим они и обратились ко мне как сыну тобыктинцев, чтобы я написал это письмо знающим и понимающим людям, чтобы вы вошли в их положение.

Я надеюсь, вы не откажете им в помощи.

С просьбой, ваш младший брат Мухтар Ауэзов" .

К
то же эти люди, о которых так заботится студент-филолог? Его доброжелательные оценки профессионализма ученых относятся к зачинателям советской генетики
Ф.Г Добржанскому, Н.Н. Медведеву, Н.Н. Колеснику, Б.П.Войтяцкому, Ю.Я. Керкису и Я.Я. Лусису. Янис Янович Лусис сохранил сопроводительное письмо и в 1977 году передал его в литературно-мемориальный музей М.О. Ауэзова в Алма-ате.

В свое время, в 1991 году, я узнал, что в Киеве жил один из участников маршрута Николай Никитич Колесник, 1904 г.р. Нашел его адрес и обратился с
просьбой прояснить детали далеких дней 1927 года. Ответ был немногословен:

"Собственно, все, что я могу Вам сказать, изложено в статье "Работа животноводческого отряда Казахстанской экспедиции", опубликованной в сборнике "Домашние животные Семипалатинской губернии". Относительно переводчиков по
Каркаралинскому району больше того, что написано в статье, сказать не могу. Все это было более 60 лет назад. Последующие события все вытеснили. Фотографий 1927 годаусебя не нашел. Все исчезло...".

Так и не удалось мне тогда повернуть ход мыслей последнего из живых свидетелей истории в сторону Мухтара Ауэзова и его родичей. Тем не менее возможно, что М.О. Ауэзов был автором еще ряда подобных записок.

В этой связи обращает на себя внимание другая академическая экспедиция. В 1927 году этнофафию казахов изучал этнологический подотряд под руководством Ф.А .Фиельструпа. Ученые прошли маршрут от Павлодара через горы Чингистау (родные места М.О. Ауэзова) до Сергиополя. Сохранилась запись беседы Ф.А. Фиельструпа с ярким поэтом и мыслителем Шахкаримом Кудайбердыевым (1858-1931
гг). Земляк Мухтара Ауэзова безупречно знал историю тюрков, киргизов, казахов, был автором ряда книг, в том числе "Летописи истории тюрков, киргиз, казахов и их ханств", изданной в Оренбурге в 1911 году.

Предпринятая впервые попытка осветить деятельность М.О. Ауэзова в Ленинградском университете не привела к значительным открытиям. И все же
кое-что прояснилось, а в определенных местах наметились и новые пути исследовательского поиска.

Караганда - Санкт-Петербург
Индустриальная Караганда. - 2007. - 9 окт. - С. 5.